Задержание Бачо Ахалая — высокопоставленного силовика в правительстве третьего президента Михаила Саакашвили — не просто громкое уголовное дело, а часть масштабного переформатирования грузинской политики, считает политолог Гела Васадзе.
По его мнению, арест Ахалая сигнализирует о перераспределении влияния внутри правящей элиты и отражает попытку «Грузинской мечты» легитимизировать свои решения через символы прошлого режима. Эксперт подробно анализирует, как личность Ахалая и его история взаимодействия с системой безопасности стали инструментом внутриполитической мобилизации, прогнозируя возможные последствия для власти Ираклия Кобахидзе.
«Задержание Бачо Ахалая представляет собой значимый политический маркер, заслуживающий пристального внимания со стороны исследователей грузинской политики. Речь идёт не о частном уголовном деле и не о репрессивной логике в отношении оппозиции, а о более глубинных процессах переформатирования действующей власти.
Бачо Ахалая являлся одной из ключевых и одновременно наиболее демонизированных фигур эпохи Национального движения. В 2005–2008 годах он возглавлял Департамент по исполнению наказаний, который в тот период находился в структуре Министерства юстиции. Его деятельность пришлась на этап радикального демонтажа криминальной субкультуры, глубоко укоренённой в грузинской пенитенциарной системе.
Реформа тюремной системы, проведённая в условиях жёсткого конфликта с «воровскими» структурами, сопровождалась применением методов, находившихся на грани допустимого с точки зрения прав человека. Однако в логике тогдашнего государства Ахалая выполнял функцию силового администратора, отвечающего за установление контроля в сфере, ранее де-факто неподконтрольной государству. По оценкам информированных источников, его влияние на пенитенциарную систему сохранялось вплоть до 2012 года, уже вне формальных должностных рамок.
Дополнительное усиление аппаратного веса семьи Ахалая обеспечивалось позицией его брата, Даты Ахалая, занимавшего пост директора Департамента конституционной безопасности — ключевого подразделения МВД, в которое тогда была интегрирована система госбезопасности. Таким образом, братья Ахалая являлись частью узкого круга доверенных силовиков президента, и удары по ним неизбежно носили характер политического удара по самому центру власти.
Кульминацией процесса демонизации стал так называемый «тюремный скандал» сентября 2012 года. Несмотря на то что на момент публикации видеоматериалов Бачо Ахалая занимал пост министра внутренних дел и формально не имел отношения к пенитенциарной системе, именно он сал главной фигурой этого скандала.
Показанные оппозиционными телеканалами («Маэстро» и «Девятый канал») видеозаписи с эпизодами насилия в Глданской тюрьме № 8 оказали разрушительное воздействие на общественное мнение. Впоследствии было установлено, что наиболее шокирующие сцены носили постановочный характер, однако в условиях предвыборной мобилизации общество оказалось неготовым к рациональному разбору. Примечательно, что действующая власть предпочла не вступать в активную контраргументацию, что лишь усилило эффект делегитимации.
Именно этот эпизод стал поворотной точкой, приведшей к поражению Единое национальное движение на парламентских выборах 2012 года.
После смены власти Ахалая покинул страну, однако вскоре вернулся и добровольно сдался грузинским правоохранительным органам, рассчитывая на судебную реабилитацию. Эти ожидания не оправдались: он был приговорён к длительному сроку лишения свободы и провёл в заключении десять лет, выйдя на свободу лишь в 2022 году. Заявление о намерении не участвовать в политической жизни выглядело логичным с точки зрения личной стратегии, но недооценивало символизм его фигуры.
Актуализация фигуры Ахалая в 2025 году совпадает с процессом переформатирования политического поля, инициированного Грузинская мечта. В условиях фактической деградации Национального движения как самостоятельного политического актора обращение к символам прежнего режима становится инструментом внутривластной мобилизации и легитимации новых управленческих решений.
Важно подчеркнуть, что речь идёт не о давлении на оппозицию как таковую, а о перераспределении балансов внутри самой правящей элиты. Показательным в этом контексте стал арест бывшего главы Службы государственной безопасности Григол Лилуашвили, долгое время воспринимавшегося как один из ключевых столпов правящей системы.
Дополнительное измерение этому процессу придаёт расследование событий, связанных с предполагаемой попыткой штурма президентского дворца в октябре 2025 года. В этой логике дело Ахалая выступает не причиной, а инструментом — элементом более широкой реконструкции политической архитектуры.
Таким образом, задержание Бачо Ахалая следует рассматривать как симптом системного перехода, а не как изолированное событие. Впереди — очередной этап политической турбулентности, в рамках которого неизбежно встанет вопрос о будущем нынешней команды во главе с Ираклий Кобахидзе и степени её автономии от стратегических решений Бидзина Иванишвили.
Историческая логика остаётся неизменной: политические трансформации редко щадят тех, кто утрачивает контроль над контекстом.»