Вадим Скардана
В календаре Степан Андреевич читал, что при спасании на водах нужно прежде всего утопающего оглушить ударом кулака по лбу, чтоб он не мешал барахтаньем, а затем тащить его непременно за волосы. С. С. Заяицкий. «Баклажаны».
Дима Игнатиади был так себе пловец. Не сказать, чтоб он без боя, позорно шел на дно, напротив — вполне сносно перебирал конечностями, перемещаясь в воде по горизонтали. Невзыскательному зрителю это можно было сбыть за кроль или брасс, но для жителя побережья показатели были средние, и добирал Дима иными дарованиями. Другое дело — Акела. Водное поло сделало из него человека, способного бороздить моря почти что в вертикальном положении. По воде он перемещался с крейсерской скоростью, рассекая её почти без брызг, тихо, быстро и безжалостно. Как торпеда. Жара любого может лишить способности не то что к действию, — ко всякому размышлению. Из всех функций в такие минуты тело согласно лишь на кровообращение, да и то как-то, знаете ли, без огонька. Дима с Акелой сидели на балконе с ледяным компотом и потели на брудершафт, — ждали, когда спадет пекло. Акелу вообще-то звали Гия, но это только когда мама придет, а мама была на работе, под кондиционером и домой пока не собиралась. На ближайший час занятий не предвиделось: в августе пляж до пяти вечера — для туристов и дефективных. Все текущие темы уже прозвучали, обсуждать было нечего. Изнывая, взялись за стопки старых журналов. «Здоровье» выбрали методом слепой дегустации и открыли, как водится, с конца. Факультативное чтение было недолгим, но продуктивным: минуя советы по удалению отходов за четвероногими друзьями, вырулили прямиком на подробный, обстоятельный текст по спасению на водах. О, да. Самое время изучить. Статья, правда, не столько информировала о методах извлечения потерпевшего на сушу, сколько фокусировала внимание на том, насколько он, подлец, опасен для спасателя. Чтоб не утянули на дно, автор настоятельно рекомендовал заплыть тонущему за спину, и уж потом приступать. Иллюстрации прилагались. Смех смехом, но как именно оказаться за спиной, минуя крепкие объятия, осталось за рамками инструкции. Делать нечего, — так и пошли на пляж, неподготовленными.
И что бы вы думали. Женщина была приезжей. Она стояла в воде спиной к берегу и, разложив хозяйский бюст на водной глади, осуждающе глядела куда-то по диагонали. Голос оказался у нее из тех, что редко используют для крика, — учительский, — вроде и не громкий, но слышно его из-под самой задней парты. Вот только текст не соответствовал изображению.
-Помогите, — строго сказала она на весь пляж. — Малхаз тонет. Пляж оживился.
Несколько человек моментально прыгнули в воду. Оставшиеся на берегу изобразили то, что на языке дипломатов звучит как «выразили озабоченность». Особо ретивые начали подгребать к месту, куда глядела женщина. Случилось все почти на мелководье, но вот беда, — всего в десяти метрах от берега ногами до дна было уже не достать. Дима решил грешным делом, что речь идет о ребенке, но куда там, — Малхаз оказался мощным дядькой старше сорока, и, судя по торчащим из воды конечностям, хорошо за центнер. По совести сказать, тонущего в нем ничто не выдавало, — он без суеты и криков ритмично погружался в воду. Это сейчас все кому ни лень пишут, что настоящие тонущие в точности так и выглядят, ну так то сейчас, а к провинциальным советским детям таких сведений не поступало.
Тем временем женщина недвусмысленно перешла на визг и тут уж стало не до шуток. Диме, успевшему отплыть, было до Малхаза гребков наверное тридцать. Акела, который до той поры мариновался где-то поодаль, в нейтральных водах, среагировал мгновенно. Когда Дима подоспел, трое уже суетились вокруг Малхаза, но на сближение идти воздерживались. Все они наверняка не читали «Здоровье», но в двух метрах от тонущего крупного мужика перспектива просматривалась однозначно. Дима стал осторожно загребать бедолаге за спину. Малхаз стоял на своем. Гия был уже в двух метрах. Минуя тела и прочие надувные помехи, он приближался к нему неотвратимо как ледокол. Малхаз уже тянул к спасителю руки, но у Акелы были иные планы. Он вдруг вылетел из воды по пояс и хлёстко, от поясницы нанес волейбольный удар по мячу…ой, вру, по голове потерпевшего. Малхаз от такого вульгарного отношения опрокинулся навзничь, и уж больше спасателей не отвлекал.
До берега было метров двадцать. Нейтрализовав жертву, Акела прихватил её за загривок и трусы и резко дернул в направлении суши. Таким нехитрым способом любящие отцы обычно толкали на плаву надувной матрас с маленьким ребенком, держась рядом. Но был один нюанс: матрас не шел ко дну. И еще — он не пах крепким алкоголем. Болельщики с берега аплодировали стоя. К транспортировке тела подключился коллектив. Вскоре Малхаз уже сидел на берегу, лицом к воде, опустив мясистые руки вдоль туловища и подставив солнцу мохнатую спину. Женщина нарезала вокруг пострадавшего круги и отдавала команды, с прежней прилипчивостью требуя то полотенце, то вдруг прикурить, то, зачем уж вовсе непонятно, спасателей. Луноликий Малхаз помалкивал. Он только фыркал и пыхтел, обдавая сочувствующих солеными брызгами и парами свежевыпитого спиртного. Гематома каплеобразной формы изящно огибала его закрытый глаз и, минуя скулу, плавно сворачивала куда-то за челюсть. Это напоминало монаду, вот только территория «инь» несколько припухла. Оставшийся открытым, правый глаз Малхаза был полон искреннего чувства.
То, что это чувство высокой благодарности, Дима бы не поручился.